18 ноября 1942 г., среда - текст

Холод – причина того, что не пишется дневник. Здания все остывают, ТЭЦ не работает, а у нас в библиотеке и не будет работать. В книгохранилище 3 градуса. Снова, как и в прошлом году, вечером ничего немыслимо делать, потому что начинает, как говорит Нюся, холод выходить. Залезаешь под одеяло, и больше ни на что на свете не способен.

Руины на месте Прорезной улицы. Фото: Reibert / Livejournal

У Нюси холодно в консерватории и так же холодно дома. Мама ее живет на кухне, вечером все сидят там же, а потом бегут в холодные постели. В комнате 3 и 2 тепла. В воскресенье Нюся ставила в кухне железную печку.

Эти железные и самодельные печи – новая эпоха в нашем существовании. О них только и говорят теперь, хотя были они и в прошлом году. И у всех все не слава богу.

Холод парализует нас, но, к сожалению, у нас здесь ничего не меняется. Только все больше и больше говорят о все увеличивающихся репрессиях. Каждый день приносит все новые слухи о жертвах, схваченных гестапо. Правда, в наше отупевшее сознание все же доносятся слухи о событиях извне, которые поворачиваются все-таки, кажется, в нашу пользу.

Последняя киевская новость, которая всех потрясла, – закрытие мединститута.