Жданов: После начала массированных поставок вооружения ВСУ нужно будет до полугода, чтобы выйти на границы 1991 года G

– Олег Владимирович, добрый вечер.

– Добрый вечер, Дмитрий.

– Вы хоть скажите: он добрый для нас вообще сегодня? Вот если оглядываться на то, что было вчера, и думать о том, что будет завтра.

– Думаю, что да – можно назвать его добрым. Потому что вчера у нас была тревога и мы не знали, где остановится фронт, а завтра мы все-таки живем надеждой. Как говорят, она умирает в человеке последней. Мы живем надеждой того, что мы все-таки получим вооружение, и у нас будет шанс пойти в контрнаступательную операцию. Ну и самое главное – что мы с вами в Украине, под украинским флагом, и спокойно, не прячась по лесам в партизанах от репрессий русских фашистов, беседуем в стране Украина.

– Вы сказали о вооружении. Что, вся проблема сегодня в вооружении?

– Да. Это главнейшая наша проблема. Я, кстати, напомню и слова главкома, и их потом повторял министр обороны [Алексей] Резников – о том, что по человеческому ресурсу у нас есть. Мы можем призвать еще столько же людей, но чем их вооружить? Вот в чем проблема. И для нас это... Наши запасы закончились где-то месяце на третьем – максимум на четвертом. И с четвертого месяца войны, то есть где-то с июня-месяца, мы воюем... Даже с мая. В мае у нас была огромная проблема: начали заканчиваться боеприпасы. Точнее, почти закончились боеприпасы к артиллерии. И вот с того момента мы воюем с колес. Вот все, что приходит... Почему, кстати, российские войска не могут нигде накрыть наши склады? Потому что их нет. Просто нет. У нас построена логистика таким образом, что все идет вживую. Как только оно заходит в Украину, оно сразу же попадает на фронт.

– Я вам задам плохой вопрос. Если бы не [президент США Джо] Байден и [премьер-министр Великобритании Борис] Джонсон, если бы не страны НАТО, когда Украина пала бы?

– Ну, если бы не страны НАТО – я думаю, что мы бы пали, наверное, в течение двух-трех месяцев, не больше. Почему? Потому что вспомните: оружие ближнего боя, которое нас выручало очень сильно в первые месяцы войны, начало поступать с декабря-месяца. Вот если бы этих поступлений не было, то на собственных запасах мы бы больше двух месяцев не продержались.

– Можно ли таким образом констатировать, что Украина жива, Украина сражается и Украина побеждает благодаря Вооруженным силам [Украины] и странам НАТО?

– Да. Благодаря помощи наших партнеров. Ну давайте так: я бы не акцентировал внимание на НАТО. Почему? Потому что НАТО как организация дистанцируется от этого конфликта. И НАТО не принимает участия особенно в поставках вооружения. Если я не ошибаюсь, НАТО нам предоставило гуманитарку в виде, там, медикаментов, какого-то технического имущества, будем говорить, непрямого военного назначения. И в самом начале войны самая первая помощь от НАТО была – это 50 тонн горючего они нам дали.

Так что я бы не привязывался вообще к НАТО – я бы привязывался именно к формулировке стран-партнеров. Они все действуют... Обратите внимание: вы не найдете нигде аббревиатуры "НАТО". Ни в каких документах, договоренностях. Везде идет вне рамок НАТО, везде идет слово "партнеры", "страны-партнеры". Поэтому вот только благодаря помощи стран-партнеров мы с вами сегодня живем в государстве Украина.

– То есть слава Вооруженным силам Украины, слава Байдену, слава Джонсону, слава народам США, Великобритании, Польши, стран Балтии и так далее.

– Во, во, во, я только хотел вас подправить, что вы забыли наших ближайших соседей – партнеров по Восточной Европе. И, кстати, в этом плане триггером, я бы сказал, можно назначить Великобританию: номер один. И второй триггер – это Польша.

– Вот так?

– Да, вот так. Соединенные Штаты, особенно в первые месяцы войны, требовали всегда какого-то волшебного толчка, стимула. И этим стимулом выступал Борис Джонсон.

Скриншот: В гостях у Гордона / YouTube

– Я бы хотел поговорить с вами о направлениях. Вот южное направление – Херсон, Николаев. Правда ли, что русские находятся в 20 километрах от Николаева? И что с Херсоном?

– Русские находятся на границе Херсонской и Николаевской области. Я не знаю точно, сколько там расстояние от границы области до самого областного центра, поэтому не буду оспаривать: 20 или 30, или 10 километров. Но знаю точно, что они стоят именно на границе. Там размежевание идет по границе областей. Вполне возможно, что от границы области и есть 20 километров до Николаева.

Но смотрите, что там происходит. Это же в очередной раз великое разочарование в поставках оружия. Так устроен человек, на мой взгляд: мы создаем себе надежду, мы создаем себе иллюзию, что все хорошо, завтра дадут нам оружие – и мы пойдем вперед. Но с оружием... Видимо, у Соединенных Штатов Америки есть свой сценарий этой войны. И Соединенные Штаты дают некоторых видов вооружения довольно много. Вот последний пакет – это почти 250 тыс. тонн снарядов. Это большое количество. Это значит, что артиллерия может стрелять, выполнять боевые задачи без ограничений, на полную мощность. Но артиллерии этой мало. Понимаете? Она не покрывает всю линию фронта. На тысячу километров фронта, там, 250 орудий – это ни о чем, это капля в море. И вот каждый раз наши надежды разбиваются о то, что оружие откладывают, откладывают...

Кстати, даже по заявлениям... Ну, у нас такой: будем говорить, значимый, кто делает заявления, – наверное, можно выделить генерала [Кирилла] Буданова, начальника [военной] разведки. Он обладает наибольшим количеством информации, он обеспечивает информацией президента и главкома. И вспомните: он сначала говорил "июль-август", потом он говорил "вторая половина августа". Сейчас он говорит "август-сентябрь – начало коренного перелома". Даже последний раз он сказал не "коренного перелома". Он последний раз сказал "начало активных событий на линии фронта". Что-то в этом роде. Такое было сделано заявление. И вот так оно каждый раз оттягивается, оттягивается, оттягивается... Я вспоминаю первые прогнозы, когда в марте месяце мы остановили – сдержали, точнее, – наступление под Киевом. Я даже осмеливался сказать, что, может быть, ко Дню Независимости мы закончим эту кампанию. "Вот сейчас нам дадут оружие – и мы тут развернемся, и все будет хорошо". А видите как? А сейчас мы с вами обсуждаем перспективу весны-лета 2023 года, а может быть, даже и осени.

– 2023 года, а может, даже и осени... Кошмар...

– Да. К сожалению, такая ситуация. Ну, даже смотрите: если... Берем самый оптимистичный вариант, самый прогрессивный сценарий. 1 октября начинает работать ленд-лиз. И вооружение начинает уже поступать. Считаем, что с 1 октября начинается отгрузка, потому что пошли финансы – пошла команда на отгрузку техники и вооружения. Сегодня появилась новость о том, что Соединенные Штаты будут доставлять эти партии вооружения морем. Сколько будет идти пароход?

– Полтора месяца.

– Ну, может, газовоз чуть быстрее идет. Хорошо, берем месяц – четыре недели. Это с погрузкой, с разгрузкой. Это значит, на конец октября придут первые большие партии вооружения. Еще неделя на попадание в Украину. А тут мы упираемся в формирование воинских частей. То есть у нас есть подготовленные люди, которые прошли подготовку, допустим, в западных учебных центрах, – и мы их должны совместить с этой техникой, и сформировать из них воинские части, допустим, новые бригадные комплекты. Это займет еще где-то три недели в лучшем случае, при обученности личного состава, если они знают уже эту технику. Итого: мы выходим где-то на ноябрь. А там на носу зима, на носу морозы. Плюс осенняя распутица. И вот вам уже практически зимняя кампания, получается.

Но это такой, будем говорить, оптимистичный – сценарий. А если 1 октября только пойдут деньги – и завод только включит станок и выдаст первую гаубицу к концу месяца, тогда у нас весенняя кампания получается.

– Скажите, сколько сейчас, если можно об этом говорить, украинских солдат и офицеров проходят подготовку в Великобритании и других странах?

– Ну, скажу так. Точной цифры, кстати, нет. Борис Джонсон обещал программу на обучение 10 тыс. Это было заявлено им лично. И такая цифра была. На сегодняшний день в той же британской прессе мелькала цифра "несколько тысяч человек". Так что я так понимаю, там не 10 тыс. сейчас учатся, а просто должно пройти через эту школу обучения порядка 10 тыс. человек.

– Это хорошая цифра?

– Если как для долгосрочной перспективы, то цифра очень хорошая. Фактически 10 тыс. – это две полнокровных полностью обученных бригады мы можем получить. И одна из этих бригад может принять участие, допустим, в боевых действиях... Точнее, две бригады эти могут принять участие в боевых действиях, а еще хвостик – там, порядка 1–1.5 тыс. человек – может разъехаться по учебным центрам в качестве инструкторов и начать обучение уже здесь, в Украине, на наших учебных центрах.

– Говорят, что Украине могут передать самолеты F-16. Вы в это верите?

– Да, я в это верю. Но это будет не раньше 2023 года. Раньше даже можно не рассчитывать. Объясню. Да, есть информация: опять же, это средства массовой информации...

– О подготовке.

– Да, что подготовку проходят, но на каких машинах, пока не говорится. Один раз была информация о том, что проходят подготовку на А-10, на "бородавочниках". Это штурмовики – это не истребители-бомбардировщики, как F-16. Точнее, он многоцелевой самолет считается. А по F-16 – там $100 млн заложено в военный бюджет 2023 года Соединенных Штатов Америки. А у них финансовый год начинается с 1 октября. То есть с 1 октября пойдет финансирование программы обучения пилотов на западных образцах авиационной техники для Вооруженных сил Украины. Это, кстати, как раз, я так понимаю, под это командование, которое они создают сейчас в рамках Пентагона.

И смотрите: минимум где-то шесть – девять месяцев, чтобы пилот освоил эту машину и было не так, что ускоренные курсы "взлет-посадка". Нет. С учетом пилотирования это где-то шесть – девять месяцев непрерывной, интенсивной подготовки. Так что с 1 октября отмечаю: это где-то лето 2023 года.

– А F-16 – хорошие самолеты?

– Да, он хороший. Он самый распространенный в мире. Его больше всего выпустили. Выпущено несколько десятков тысяч этих машин. Он немножко капризен. Он требует идеального покрытия взлетно-посадочной полосы. И он после каждого полета должен проходить техническое освидетельствование на предмет отсутствия повреждений.

А в плане авионики, в плане систем управления огнем, в плане огневых возможностей... Ну вы посмотрите, пожалуйста: яркий пример каждую неделю показывает ВВС Израиля: они спокойно прилетают и на территории Сирии разносят все объекты, которые им нужны. То есть точность ведения огня. И Российская Федерация один раз только попыталась там включить комплекс С-300 и что-то погрозить в сторону израильской авиации. Но думаю, что пилоты улыбнулись – и улетели восвояси после выполнения боевой задачи.

Фото: EPA

– То есть наличие F-16 у украинских Вооруженных сил будет означать господство в воздухе?

– Да. F-16, даже F-15. Они, кстати, менее капризные, чем F-16, но не намного уступают. И даже наоборот: по некоторым параметрам. Или F-18. Любая западная модель – на сегодняшний день технологически это будет превосходство. И если пилоты будут хорошо обучены, то в огневом отношении это будет превосходство в небе.

– Мы немножко сейчас опять говорим о вооружениях, но мы обязательно вернемся к Херсону и Николаеву. Скажите, пожалуйста: сколько еще HIMARS нужно, чтобы было вот так вот хорошо Украине?

– Чтобы было совсем хорошо, то есть столько же как минимум.

– Сколько?

– То есть два раза по столько. Как в той сказке: столько, еще пол-"столько", и еще четверть "столько". У нас, там, около 20. Ну, штук 60 – это был бы, я бы так сказал, необходимый минимум для создания огневого паритета.

Но опять мы с вами попадаем под эту иллюзию создания себе кумира. HIMARS – это не панацея. HIMARS – это хорошее дальнобойное средство, высокоточное, но HIMARS не будет вести контрбатарейную борьбу. Без артиллерии никуда. HIMARS не будет выносить с позиций российские войска так, как сегодня российские войска выносят наши. Но они выносят за счет массированности артиллерийского огня, а нам нужна артиллерия, которая будет вести контрбатарейку и выносить российские войска с их позиций. Поэтому не HIMARS едиными, вот в чем проблема.

– Возвращаемся к Херсону и Николаеву. Что вы думаете? Когда мы сможем забрать назад Херсон? И сможем ли мы его в принципе забрать назад?

– В принципе, забрать сможем. Мы выбрали самый длинный путь. Опять же, ввиду отсутствия необходимого количества вооружений. В принципе, переиграл наш Генеральный штаб российский генеральный штаб: мы спровоцировали российские войска на массовую дислокацию войск. Они согнали... Сейчас самая крупная группировка, порядка 25 тыс. военнослужащих, на правом берегу. Они туда зашли, и мы их закрыли. Сил и средств наступать у нас нет.

Поэтому, в принципе, я так понимаю, выбран самый длинный путь, но самый, будем так говорить, безопасный для наших Вооруженных сил. Мы медленно и планомерно начинаем снижать боевые способности группировки на правом берегу. Кстати, первые результаты уже заметны в том плане, что, скорее всего, российское командование отказалось от попыток наступления в сторону Николаева и Вознесенска, и, тем более, Кривого Рога. И скорее всего, они переходят к глухой обороне. И по мере огневого воздействия с нашей стороны авиацией и артиллерией мы будем снижать их боевые способности до того момента, пока они не побегут или не начнут сдаваться в плен.

– Сроки мы назвать не можем?

– Нет, сроки мы назвать не можем. Потому что тут, Дмитрий, все будет зависеть от миллиона факторов. Вплоть до того, что если они будут на лодках через Днепр возить по одному, по два ящика с боеприпасами, и лодок этих будет тысяча, то они будут обеспечивать свою артиллерию. Худо-бедно, на голодном пайке, но она будет. Мало того, что мы разрушили мосты, – сегодня еще надо брать реку под огневой контроль, чтобы все эти... Паромная переправа на понтонах, которая действует в районе Антоновского моста, – надо же поймать этот понтон, чтобы его уничтожить. Они сейчас там стягивают баржи, хотят сделать типа наплавного моста вдоль Антоновского. То же самое: надо дождаться, когда они его соберут, – и по нему еще врубить.

Так что это довольно проблематично: держать постоянный огневой контроль с целью недопущения снабжения этой группировки. Да, она большая. Да, она потребляет огромные ресурсы. И мы можем их снижать. Но нам надо – знаете, как сделать? Нам надо достичь преимущества в том, чтобы перевезенных боеприпасов не хватало для обеспечения этой группировки. Вот тогда мы достигнем своей цели. Когда у солдата в окопе начнут заканчиваться патроны, а на огневой позиции артиллерии начнут заканчиваться снаряды – вот тогда россияне начнут задумываться, что им делать, куда бежать.

Скриншот: Олег Жданов / YouTube

– Могут ли русские взять Николаев?

– Про наступление на южнобугском направлении я бы пока сейчас не говорил. Да, вероятность такая существует. Да, они еще периодически проводят штурмовые действия, но заметьте: на отдельных участках они проверяют прочность нашей обороны. Но я думаю, что даже в генеральном штабе России понимают, что при таком условии логистики, которое мы им создали, говорить о каком-либо наступлении невозможно.

И кстати, вот сейчас очень интересная ситуация складывается с военной точки зрения. Судя по всему, в районе Таганрога появились воинские эшелоны. Вполне возможно, что это части этого 3-го, резервного танкового корпуса, который они формировали в Мулино. Говорят, что они там около 10 тыс. набрали вместо 15, но тем не менее что-то они потянули. И вот теперь они если зайдут через Крым на юг и юго-восток Украины, вопрос – куда. Через Днепр они уже не переправятся. Или эта переправа будет длиться полгода как минимум. По одному танку возить на понтонах – это, согласитесь, будет садомазохизм. Или они могут эти войска двинуть тогда на запорожское направление. Но там у них самая слабая группировка. Либо на донецкое направление. Но тогда это такой крюк получится: через Таганрог, Крым – и на Донецкое направление. Не проще ли было завести войска в Донецк, чтобы отправить туда?

– Да, они могут из Таганрога пойти на Донецк прямо.

– Нет... Да, но просто большой крюк. Понимаете? Их туда свезли, а теперь вопрос: куда же они их перебросят? Я хочу показать мысль о том, что сейчас нет смысла заводить эти войска на юг. Потому что от Джанкоя железнодорожное сообщение прервано на Мелитополь, а это значит, надо либо колонну гнать своим ходом, что довольно затратно, или везти тралами гусянки: еще затратнее. Поэтому – куда они его сейчас отправят? И основные усилия они будут сосредотачивать не на Николаеве, а основные усилия они будут сосредотачивать на Славянске. Им кровь из носа нужен Славянск.

– Мы сейчас поговорим о донецком направлении. Скажите, пожалуйста: Одессе ничего не угрожает?

– Нет, Одессе в этом случае не угрожает ничего. И вопрос десанта с повестки дня можно пока снять. Пока у нас на боевом дежурстве стоит комплекс Harpoon, а он у нас стоит там, поэтому они в зону поражения комплекса не пойдут. Они прекрасно понимают, что мы их потопим. Тем более, сейчас Великобритания дает нам беспилотники подводные для обеспечения безопасности судоходства в юго-западной части Черного моря: ну, в частности выполнения зерновой сделки. Кстати, первый миллион тонн [агропродукции] уже ушел, по данным нашего правительства. И мы с помощью беспилотников даже теперь сможем отслеживать подводные лодки. Они не называют тип беспилотника. Сейчас трудно сказать, какие тактико-технические характеристики, но если он предназначен для поиска в том числе и мин, то подводную лодку он наверняка может обнаружить. Так что русские не могут подкрасться незаметно, чтобы подойти к Одессе. Поэтому десант снимается с повестки дня. Ну а сухопутная группировка – мы с вами только что обсудили: на правом берегу она заперта.

– Говоря о Запорожской АЭС, можно ли сказать, что русские ни в коем случае не будут удерживать Запорожскую АЭС, потому что НАТО четко им сказало: "Если только там случится какой-то инцидент, мы будем это расценивать как нападение на блок НАТО"?

– Если инцидент случится с выбросом радиации. Только в этом случае.

– Да.

– Нет, русские будут ее удерживать. Единственное что – тут вопрос активных боевых действий вокруг станции. Их вести нельзя. А русские будут удерживать территорию вокруг станции, чтобы не допустить ее потери. То есть они будут, возможно, усиливать запорожское направление, допустим, переходя к обороне. И будут зубами держаться за криворожское направление: то, что они севернее Новой Каховки, но на правом берегу. Вот на правом берегу этот плацдарм для того, чтобы обезопасить станцию, чтобы мы, допустим, из Никополя не форсировали Днепр. Там довольно узкое место. И они его будут стараться удерживать максимально. Почему? Потому что без станции будет очень проблематично запитывать юго-восток. Сейчас тепло, сейчас можно выделываться с мощностью реакторов, а ближе к зиме им нужна будет электроэнергия в Крым. А еще надо построить подстанцию, которая даст возможность переключить Запорожскую атомную на российские энергосистемы. Без постройки подстанции они ее не переключат. Восстановить ЛЭП в Крым, восстановить подстанцию принимающую в Джанкое, которая, кстати, вчера или сегодня... Сегодня, по-моему, еще один трансформатор там взорвался почему-то, на этой подстанции принимающей. Вы понимаете? И я думаю, что, в принципе, это, конечно же, игра на грани фола: что-то вроде русской рулетки, – но им самим эта станция нужна целой и невредимой.

Фото: EPA

– То есть они хотят повернуть ее на Россию?

– Да, они хотят повернуть ее на Россию и на оккупированные территории. И как сказал этот вице-премьер российский: "Если Украина захочет, мы будем ей продавать электроэнергию". Они же прекрасно понимают, что 6 гВт электроэнергии надо будет куда-то девать.

Кстати, очень интересно: я сегодня в своем видео рекомендовал россиянам, которые слушают на той стороне, посмотреть новый прогноз, который сделали в случае несанкционированного выброса радиации по прогнозу погоды на 29 августа.

– Пойдет на Россию.

– Да. Так вот 29 августа ветер будет дуть в направлении Краснодарского, Ставропольского края, Ростовской области и Крыма. И накрывает все до Кавказского хребта полностью радиоактивным облаком. И задуматься над этим. Но судя по тому, что они там держат этого генерала Васильева... Это же генерал войск РХБЗ, это же человек, который специалист в этих вопросах. Значит, они стараются держать на контроле саму ситуацию со станцией.

– Возвращаемся к Донбассу. На донецком направлении – на славянском, краматорском направлении – существенных продвижений нет. То есть уже несколько месяцев фактически русские топчутся на месте. Что будет дальше? Ведь фактически изначально Путин заходил в Украину для того, чтобы присоединить Донбасс. А прошло уже полгода, и половина, наверное, территории Донецкой области до сих пор под контролем Украины.

– Они будут убиваться под Бахмутом и под Соледаром. Это будут самые горячие точки. В принципе, они и есть самые горячие. И это единственное направление, где они имеют хотя бы незначительный, но успех. Там раз в неделю у них получалось – во всяком случае до середины августа – продвижение на 1–2 км. И помните доклад британской разведки: когда они показали, что за 30 суток они на Бахмут на 10 км продвинулись, а в районе Песок и в районе Авдеевки – на 1–2 километра за 35 суток? Но я вам скажу, что они там костьми лягут, они там будут убиваться головой о стену, но они будут переть. Почему? Потому что из Изюма группировка ослаблена тем, что железная дорога... в районе Купянска мост железнодорожный поврежден. Там нарушена логистика. Проблематично. Плюс мы от Изюма, там, более-менее держим ситуацию. Дальше туда, южнее, на Славянск идти – там очень плохая местность, там очень много водных преград. Поэтому они оставили попытки наступления. Северск мы держим твердо. И они даже прекратили – последнюю неделю не было штурмовых действий – только обстрелы. И они поняли, что вдоль трассы М-03 на Славянск через Бахмут и Соледар, между Бахмутом и Соледаром – это единственный шанс взять Славянск. Им, в принципе, Краматорск-то особо не нужен – им нужен Славянск. Они без Славянска зиму не переживут. Вот в чем дело.

– Хорошо. Исходя из того, что они будут убиваться там, биться лбом о стенку, чего нам ждать? Того, что они возьмут остаток Донбасса?

– Нет. Я думаю, что на остаток Донбасса у них сил нету на сегодняшний день. И даже если этот корпус придет, и даже в том составе, в котором он есть... Хорошо, даже в составе 15 тыс. он не изменит кардинально ситуацию на направлении. У нас сейчас маневра, на мой взгляд, больше. Почему? Потому что мы фактически где-то пятую часть, наверное, заперли на правом берегу – пятую часть всей группировки, которая есть в Украине. Резервов, кроме этого корпуса, они насобирать не смогли. Смотрите, сколько они формируют: с мая месяца они формируют эти... Сначала корпус начали формировать в начале июня, потом – эти батальоны добровольческие. Сейчас уже разрешили вербовку в Московской и Ленинградской областях.

Скриншот: Олег Жданов / YouTube

– Да.

– То есть они расширяют географию. На флотах идет вербовка моряков подписать контракт и поехать повоевать в Украине. То есть они скребут, где только могут. Но у них получается набрать только на восполнение потерь. И то – восполнение потерь идет медленнее, чем сами потери.

И поэтому укомплектованность частей и подразделений российских войск постепенно, очень медленно, но все равно снижается на территории Украины. Поэтому они будут выбирать отдельные направления, где они не могут остановиться, где, вы правильно подметили, политическая задача, поставленная Путиным, плюс экономическая необходимость взятия отдельных объектов на территории Донецкой области. Вот здесь они будут убиваться, сюда они будут бросать все силы.

– Хорошо. Я повторю вопрос. Будут убиваться, бросать все силы, биться лбом о стенку. Они возьмут Славянск, Краматорск и вообще оставшуюся часть Донбасса?

– Нет. Думаю, что не возьмут.

– Не возьмут?

– Не возьмут, нет. У нас есть все шансы удержать эти территории.

– Харьков. Зверские обстрелы этого прекрасного города продолжаются. И харьковчане под боем. Скажите, пожалуйста: войти в Харьков русские могут?

– Нет. На сегодняшний день войти в город они не могут. В самом худшем варианте, даже если просядет наша линия обороны – и они дойдут до кольцевой, как это было в феврале-марте, то дальше они не двинутся. Ну и там, в принципе, оборона у нас довольно хорошая под Харьковом. Поэтому я не думаю, что у них даже хватит сил ее продавить. Тем более, что они забрали оттуда последний резерв: эту 144-ю дивизию танковую Западного военного округа из 20-й армии, которая нас настораживала по ситуации. Они ее направили южнее – она ушла оттуда. Там сейчас бьются только те батальонно-тактические группы, которые были ранее.

– Наши Вооруженные силы могут отбросить врага на границу или нет в районе Харькова?

– Нет.

– Нет сил?

– Ну, по той же самой причине, Дмитрий. У нас нету резерва, который... Войска, которые на переднем крае, – они измотаны, они требуют ротации, они требуют такого же пополнения потерь, восстановления боеспособности. Чтобы проводить наступательные или контрнаступательные действия даже на одном участке, надо вводить в бой свежие силы. А не поднимать те, которые сидят там в обороне. Это заранее проигрыш. Вот когда будут эти резервы – вот тогда мы будем с вами говорить о том, что мы можем пойти и где-то что-то отбить. Это наш бич на сегодняшний день.

– Украина может бомбить военные объекты на территории Белгородской области?

– А чем? Ну, можем. Теоретически можем: "Точка-У" достает. Авиацией – точно нет.

– HIMARS.

– А, HIMARS – нет, там мы не дотягиваем.

– 80 километров.

– Нет. Надо смотреть... Не 80. Значит, смотрите. HIMARS ближе 10 километров не может подъехать к фронту: это уже будет опасно. Вот надо смотреть: линия фронта в районе Харькова, минус 10 километров – и там он не достанет до Белгорода, мне кажется. Хотя, где база находится, – там может.

Но опять же, это политическое решение. И причtм, я так понимаю, не наше, а коллективного Запада: чтобы мы не вели огонь по российской территории. Смотрите, как Германия жестко ставит условия: давать ракеты или не давать, давать дальнобойные снаряды или не давать. Главное требование – это не стрелять по территории России.

– Задам вам еще один плохой, циничный вопрос. Но этот вопрос сегодня задают многие в Украине. Почему российская армия нещадно бомбит Харьков и совсем не бомбит Киев?

– Ну, до Киева надо долететь, чтобы его бомбить. Практически из ракет... Ну, могут доставать. Почему? По Киеву удары наносятся меньше, потому что он в глубине. Это первый момент. Второй момент: да, под Киевом ПВО работает. Ну, и его надо прикрывать, потому что это большой транспортный узел. Ну и еще один момент: разрушив Киев – если начнут рушить Киев, то тогда рушатся скрепы, рушится идеология этой войны. Они же хотели Киев взять как "мать городов русских" и переписать историю: сделать, что оттуда эта "альма-матер" родила такую могучую и великую российскую империю. А если они разнесут город, то что останется от той идеологии, которую они пытаются натянуть на то, что есть сегодня? Вот три причины, на мой взгляд, почему Киев не бомбят.

– Несколько недель назад в Киеве было торжественное заседание в Верховной Раде, когда присутствовали все: и президент, и премьер-министр, и секретарь СНБО, министры правительства, народные депутаты – все руководство, вся политическая элита Украины собралась в одном месте. Могли русские ударить "Кинжалами", там, "Искандерами"? Да запросто. Но они этого не делают тем не менее. Почему? Мне говорили, что НАТО предупредило их – американцы в частности и англичане – что "если будет нечто подобное, вы нам развяжете только руки". Что вы думаете об этом?

– Вполне возможно. Все-таки и для Российской Федерации есть какие-то нормы и правила ведения войн. Скорее всего, может, такое прозвучало. Или смотрите, какой сдерживающий фактор. Когда была Крымская платформа на День Независимости (саммит Крымской платформы прошел 23 августа. – "ГОРДОН"), в принципе, ракетные удары были, но такие... 190 тревог было, 200 самолетовылетов, а ракет, там, выпустили шесть или восемь всего-навсего. В России тоже понимают, что если бы они нанесли удар по Киеву в День Независимости, то они бы стали притчей во языцех всего мира как страна-агрессор.

– А их это волнует разве?

– Ну не скажите. Есть же какая-то перспектива. Если преступления в других городах – они могут все это скрыть и просто по принципу "победителей не судят", то здесь объяснить как бы свое преступление будет практически невозможно. Тем более, здесь был Анджей Дуда, еще кто-то приезжал из политиков.

Поэтому я думаю, что вот так же политическое руководство: нанести удар по центру принятия решений, как они обещают, – вполне возможно, что те же Соединенные Штаты могут точно так же ответить. Тем более, что вооружение западных стран прекрасно позволяет совершить, допустим, воздушную прогулку до Москвы и обратно. Я думаю, что F-35 в режиме стелс прекрасно прогуляются по воздушному пространству России, не потревожив систему ПВО России.

– Как вам кажется, Путин понял, что он ошибся, или нет?

– А почему вы думаете, что он должен понять, что он ошибся? В его мировоззрении "операция идет по плану". Да, они скорректировали план: отошли от блицкрига. Сейчас там начинают рубить головы виноватых. Я условно говорю "рубить головы". Кого-то снимать с должности, кого-то, там, ругать. Но тем не менее – видите? – он всеми силами тянет на затяжную войну и рассчитывает на то, что будет холодная зима и что Европа замерзнет. А весной они все будут замерзшие с сосульками на носу, и все будут говорить: "Владимир Владимирович, дайте нам газ, согрейте нас".

Так что я бы не сказал. Зачем ему осознавать, что что-то идет не так? Он – смотрите – генералов меняет как перчатки: каждую неделю идут новые назначения. Уже добрались до командармов. И я так понимаю, следующие на очереди командиры дивизий. Так что в его иллюзии – я думаю, что да, "операция" затянулась, но она идет по плану.

Фото: EPA

– Кому выгоднее затяжная война: России или Украине?

– Затяжная война выгодна России. Нам война затяжная не выгодна. Почему? Потому что мы зависим в плане вооружения от наших партнеров на 100%. Это раз. А второе – мы несем потери. Вот что самое главное. Причем, там, экономически, финансово: падение производства, падение курса национальной валюты – это я не беру. Я беру главную потерю: мы несем потери в людях. Да, она намного меньше, чем у противника, но все равно она есть.

– Наши потери большие?

– Ну, огласил же главком: около 9 тыс. убитыми Украина потеряла за шесть месяцев ведения войны. Я скажу так: что... Как бы это с точки зрения человеческой ни прозвучало цинично, но для военного это приемлемые – я бы даже сказал, небольшие – потери. Мы еще очень хорошо в плане потерь сохраняем наши Вооруженные силы. При той интенсивности ведения огня и массированности ведения огня, которую применяет Россия, я скажу, что это мы еще хорошо отбиваемся.

– Каждого украинца волнует главный вопрос: сколько еще будет длиться война? Что вы можете ответить?

– Ну, во-первых, этот вопрос надо задавать в округе Колумбия, город Вашингтон. Вот там более-менее знают ответ на этот вопрос. Знаете, как я себе определил? Я уже не строю прогнозы: там, до нового года, до весны, до лета... Нет. Я говорю так: от часа "Ч"... А час "Ч" – это, я считаю, начало массированных поставок в промышленных объемах или бригадных комплектах вооружения Украине. Вот от этого часа "Ч" мы можем закончить военную кампанию, сформировав ударную группировку, где-то примерно в течение пяти-шести месяцев. Ну, до полугода. При условии, что вот завтра начинает поступать вооружение – и от этого момента мы берем где-то пять-шесть месяцев – и мы можем выйти на границы 91-го года.

– То есть, грубо говоря, лето-осень 23-го года.

– Ну нет. Лето-осень – это далеко. Если с 1 октября начинает поступать вооружение, то это где-то весна 23-го года. Ну можно еще взять пару месяцев поправки на погодные условия: зима все-таки, морозы и весенняя распутица. Так что – да, к лету 23-го – да, можно сказать. Опять, повторюсь: главное условие – что оружие начнет поступать.

И еще есть один нюанс. Это такой подводный камень, о котором никто не говорит. Дело в том, что позиционная война всегда предусматривает снижение интенсивности боевых действий. Вот то, что мы сейчас ведем позиционную войну, – все-таки интенсивность боевых действий намного ниже, чем когда Россия вела наступательные действия. А снижение интенсивности дает противнику точно такие же шансы на восполнение потерь. Вот Путин сейчас объявил о мобилизации на 90 тыс.. Я указ не беру. Указ – это чисто популистский шаг, чтобы перебить новость: скорее всего, от Шойгу, – что операция начинает пробуксовывать, что они начинают задерживать операцию. Но сам факт, что если сейчас в позиционной войне дать России передышку, а если еще Иран подпишет сделку – и получит возможность поставлять комплектующие для вооружения, я имею в виду санкционные товары двойного назначения или военного назначения, – то тогда к весне Россия же тоже будет... Они же тоже не будут сидеть сложа руки – они будут формировать, комплектовать резервы, уговаривать, ловить, там, – как угодно, но что-то будут формировать. На Т-55 – значит, приедут на Т-55. Но поверьте: они будут формировать резервы тоже для создания новой группировки войск.

– Ну, а с вооружениями они испытывают какие-то проблемы? В конце концов, столько ракет выпускают, столько снарядов... У них же не бесконечны эти запасы

– Ну вот господин [Вадим] Скибицкий – представитель нашей разведки – сказал очень хорошую цифру. Помните, в предыдущих эфирах я вам все время отвечал на этот вопрос "не считайте чужие ракеты – ищите способы, как от них защититься"?

– Да.

– Так вот, согласно данным нашей разведки, господин Скибицкий огласил, что у них еще где-то порядка 50%. 45% он назвал цифру – осталось. То есть это только половина. Понимаете? Поэтому тут по ракетам ждать, когда они закончатся, – нет. Проблемы они испытывают в технологиях. Им сейчас надо разворачивать производство. Для чего? Для того, чтобы пропускать всю технику, снятую с длительного хранения, через предприятия: нужен ремонт. Нужна, допустим, замена всех резино-технических изделий. Нужна, потому что минимум 20 лет она стояла при Российской Федерации. А когда ее ставили? В 80-х. Это уже 40 лет хранения этой техники, получается. Понимаете? Вот в этом у них проблема.

А так – в принципе... Но они по времени опаздывают. И если мы сейчас будем им давать фору во времени в плане позиционной войны и ждать, когда нам партнеры дадут вооружение, то вы же понимаете, что они будут это отставание наверстывать.

Скриншот: В гостях у Гордона / YouTube

– Я вам благодарен за беседу. Я хочу сказать, что все зрители, которые нас смотрят, подписывайтесь на YouTube-канал "Олег Жданов". Там очень интересно. Я сам смотрю постоянно все, что вы там выкладываете.

И я не могу не задать вам уже последний вопрос. Вы знаете, я очень расстроился, когда посмотрел одно из ваших интервью, где вы говорили про Арсения Яценюка. Я вот вам честно скажу: я считаю Арсения Яценюка самым подготовленным, самым мощным украинским политиком. Я считаю, что Арсению Яценюку равных в Украине нет. И я точно знаю, что у него нет ни дома в Вашингтоне, и он никогда не жил в Соединенных Штатах Америки, и все время российской агрессии он находится в Украине. Тем более, что "стена Яценюка", над которой многие издевались... Президент Зеленский подписал указ, по-моему, в прошлом году – о том, что нужно строить стену все-таки. Это, оказывается, полезная история. Вот что вы можете сказать по этому поводу?

– Не хочу говорить банальную фразу, но отсылаю к своему каналу: к первоисточнику. Дело в том, что, во-первых, я не оценивал его ни как политика, ни как экономиста. Я просто привел слова гида, который водил нас по этому парку между... Как там? Где 11 мемориалов. Не помню, как он называется. Общее название. И я там в своем видео так и сказал: что история с посещением недвижимости украинских политиков, в том числе персонально была названа фамилия Яценюка – типа предлагается просмотр. Это я пересказал. И я это сказал в своем видео.

Как это преподали на одном из телевизионных каналов – ну это уже совсем другая история. Но в первоначальном видео это было мной озвучено именно как вот такая версия. И я не оценивал ни его заслуг, ни его возможностей.

– Я понимаю. То есть гид водил не только по парку, но и водил за нос фактически.

– Ну вы же знаете, что все гиды делают всегда. Кстати, мы были в Лондоне – там нам предлагали посмотреть дом Абрамовича, дом Пинчука, когда мы брали экскурсию по Гайд-парку. Это как бы всегда они стараются. "Откуда группа?" – "Из Украины". – "Из Украины. Ага... Значит, что у вас там? Ну вот, знаете, мы тут видели... Хотите посмотреть?" Ну конечно же, за деньги. Конечно же, за дополнительную плату и отклонение от маршрута, чтобы поехать посмотреть.

– Ну, я, пользуясь случаем, чтобы поставить в этом вопросе точку, хочу сказать нашим уважаемым зрителям, что никогда Арсений Яценюк не жил в Соединенных Штатах, у него никогда не было недвижимости в Соединенных Штатах, и ни разу за все время российской военной агрессии Яценюк не покидал территорию Украины. Он находится в Украине.

– Вот, кстати, видите, Дмитрий... Я так понял, была преподнесена информация, что как будто... Речь шла о 19-м годе, речь шла о доковидном периоде. То есть тем более я не говорил, что он с началом агрессии покинул Украину. Это речь шла о доковидном периоде. Вот еще – видите как? – буквально срезав одно предложение, можно полностью изменить смысл.

– Да. Олег Владимирович, я благодарен вам за очень интересное интервью. Очень хотелось бы, чтобы все, о чем мы сегодня говорили, сбылось намного раньше, чтобы Украина как можно быстрее победила эту проклятую фашистскую страну.

– Ну ждем. Ждем "Абрамсы", ждем "Мардеры", ждем артиллерию. И как только это появится, у нас есть все шансы победить.

– Спасибо большое.

– Да, пожалуйста. До свидания.

– До свидания.

Видео: В гостях у Гордона / YouTube