+9 Киев
Думаю, сегодняшние мальчишки и девчонки ради интереса могли бы попробовать, какая на вкус цветущая акация, или клевер, или щавель… А мы ели! И хорошо поели
– Сан Саныч, добрый вечер.
– Приветствую!
– Всегда рад вас видеть и рад видеть сегодня! Скажите, помните войну и голод?
– Конечно. Войну меньше, голод больше. Потому что с утра до вечера хотелось есть. В 1943 году мне было пять. Я помню дождь, грязь, танк наш упал на деревянном мосту… перевернулся на люк – танкистов спасти было невозможно… Потом после войны мальчишками пошли купаться к самолету. Это речка Здвиж, там самолет упал…
– Это Винницкая область?
– Да. Самолет упал в грязь, долго лежал… Стали разминировать подбитые танки, этот самолет, другую технику... Работали очень серьезно: к 50-му году практически все последствия [Второй мировой войны] убрали, разминировали. Но были случаи, когда на полях во время пахоты или сбора урожая попадались снаряды или мины…
Думаю, сегодняшние мальчишки и девчонки ради интереса могли бы попробовать, какая на вкус цветущая акация, или клевер, или щавель… А мы ели! И хорошо поели… Цвет акации сладенький ели, красненькие цветы клевера ели… Бегали на луг – ели щавель. Весной с 46-го на 47-й, когда сошел снег (в колхозе картошки много садили, но собирали плохо, много оставалось), собирали картошку, дома мать сушила, промывала… Было вкусно.
– Мальчишки на снарядах подрывались?
– Были случаи. Бабиенко Игорь потерял на правой руке все пальцы, кроме большого. Он был в одном классе со мной. Писал левой рукой, но каллиграфия была одной из лучших! И Пузенко Николай… Он старше, 34-го года [рождения]; потерял зрение и одну руку почти до локтя. Почему он? Потому что разбирал [снаряд], а мы, младшенькие, сидели рядом – все попало ему и Игорю Бабиенко. Вот такие случаи были… Но нам запрещали, предупреждали… Мы не только гильзы, патроны искали. Папиросами интересовались (улыбается). Пацаны есть пацаны.
– Сан Саныч, сегодня у нас министрами становятся люди с улицы – кто громче закричит "Слава Украине!" или гимн споет. Вы, прежде чем стали мэром Киева, прошли все ступеньки. Если коротко, кем вы были?
– Я закончил Киевский горный техникум, отслужил в армии, в Ленинграде и Кронштадте… Военная часть 74906-Е – запомнил, как свое имя, на всю жизнь. После возвращения работал бригадиром, мастером на заводе ЖБК-1, ДСК-1, главным технологом, главным инженером и директором завода…
– То есть все ступеньки прошли?
– Даже был начальником цеха №1. А в 36 лет так случилось, что я стал директором. Была газета "Прапор комунізму"…
– Да.
– Так вот, в этой газете на второй странице (она дома у меня есть) фотография, а под ней написано: "Самый молодой директор в Киеве". Потом четыре года [работал] в ДСК-1, потом восемь лет – в "Київміськбуді". Потом 15 месяцев в Афганистане, в Кабуле. Вернулся, защитил диссертацию и в апреле [1989 года] – на землетрясение в Армению. Возглавлял строителей из Украины. Вернулся, был начальником главного управления Госстроя Украины, стал городским депутатом, зампредседателя, первым зампредседателя, а потом 20 лет был первым лицом в столице. Вот такая трудовая биография.
– Что вы делали в Афганистане?
– На окраине Кабула был построен домостроительный комбинат. Главной была московская команда, а подпитывали ее ленинградцы и киевляне, потому что домостроительство развивалось в Советском Союзе одновременно: "Главмосстрой", "Главленинградстрой" и "Главкиевгорстрой" – это три организации на правах министерств. Главной задачей там [в Афганистане] было строить. Быстро. Восстанавливали мосты, дороги, строили трех-, четырехэтажное жилье. Сейсмика – восемь баллов.
– С афганцами общались?
– Конечно. Там нормальные люди. Я попал туда в октябре 1988 года, был весь 1989-й и уехал в марте 1990-го, когда посольство уже улетало. Посольство они не трогали, воевали между собой, ну и с нашими… Кого они уважали?
– Врачей?
– Врачей, геологов и строителей.
– Сан Саныч, правда ли, что в день вашего 50-летия, когда вы были в Афганистане, в дом, в котором вы жили, попала ракета?
– Так, действительно так. Три ракеты упало: две – на стадионе (жертвы были) и одна – в торец дома…
– Вы были в доме?
– Да, только не в этом торце, а дальше. Но еще вот что хочу сказать: сначала, когда мы приехали, долго привыкали [к взрывам]… как будто гром… а потом привыкли – и как-то не очень боялись и спешили в бомбоубежища. Человек привыкает ко всему…
Я думаю, никакая страна не должна вмешиваться в интересы другого народа. Если коротко на примере Афганистана: пробовали англичане – кошмар, пробовали американцы – кошмар, пробовал Советский Союз – кошмар. И сегодня там сложно… Нужно находить такие формы сосуществования на божьей земле, чтобы не входить на чужую территорию. Кто мог 10–15 лет назад предвидеть, что может произойти такое с Россией?
– Да и пять лет назад, наверное, никто не мог предвидеть.
– Ну, наверное, уже тогда нагнеталось… Хотя дружба народов была… Я уверен, что эту дружбу между людьми не может никто разрушить.
– Лужков, который так хотел, чтобы Севастополь был российским, ездил к вам в гости?
– У нас с Юрием Михайловичем была интересная история… Больше всего времени Крыму уделял Леонид Данилович Кучма. В соответствии с его указом был создан штаб, формально штаб возглавлял глава Администрации Президента. У Даниловича их поменялось много, как вы помните…
– Да.
– Был и Белоблоцкий, и Литвин, и покойный Женя Кушнарев…
– Табачник.
– Да. Леонид Данилович любил это дело (смеются). Премьеров – восемь человек за восемь лет.
Однажды Лужков выступал в Севастополе и конкретно дал понять, что Москва имеет интерес и претензии на него… Потом журналисты мне говорят: Юрий Михайлович так-то высказался… А я отвечаю: видите ли, Юрий Михайлович не служил в Севастополе, а я служил в Кронштадте, но претензий на Кронштадт не имею
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Искал лучшего.
– Возможно, так и нужно. Если за год-полтора себя не показал, то уже не покажет… Так вот, все председатели областных администрации и мэр Киева были в штабе. Они имели или закрепленный корабль, или военную часть. Киев был закреплен за Севастополем – каждый год мы приезжали и вручали квартиры. Но интересно другое: мы квартиры вручали и передавали [в собственность], а Лужков завел свой ЖЭК… Не был ли он первичным уже в то давнее время, организуя ЖЭКи, школы, детсады…
– Конечно.
– Однажды он выступал [в Севастополе] и конкретно дал понять, что Москва имеет интерес и претензии…
– На Севастополь.
– Да. Потом журналисты мне говорят: Юрий Михайлович так-то высказался… А я говорю: видите ли, Юрий Михайлович не служил в Севастополе, а я служил в Кронштадте, но претензий на Кронштадт не имею (улыбается).
– Сан Саныч, вы были мэром Киева с 1999-го по 2006 год. Чем из сделанного на посту городского головы вы больше всего гордитесь?
– (Зажимает палец на руке.) Ну из одного пальца не получится, Дмитрий Ильич (улыбается).
– Давайте из двух-трех.
– Постараюсь.
– Что лично вам удалось сделать за этот период? Самое главное.
– В 1999 году был принят закон "О столице Украины – городе-герое Киеве". В соответствии с Конституцией! Потому что в Конституции отдельной строчкой – Киев и Севастополь. Это принципиальный вопрос. И по этому закону Киев имел право на бюджет, комплексное строительство, приоритет на метрополитен… Без этого никак. Мы же тогда за 10 лет построили 12 станций. Второй очень важный вопрос – кадровый. Сегодня я могу сказать, потому что уже много времени прошло: Леонид Данилович Кучма за восемь лет своего президентства мне и директора школы не посоветовал. Один раз в официальном разговоре говорит: Сан Саныч, дай мне три – пять своих замов или глав районов на министров. Говорю: не дам, что я буду делать? Очень сильный кадровый состав был. Дмитрий Ильич, я вам сейчас скажу откровенно: когда говорят, что первые лица боятся сильных замов, для меня это дикость! Не боюсь!
– Потому что сами сильным были.
– Я гордился. [Станислав] Сташевский – министр [топлива и энергетики], первый вице-премьер. [Иван] Плачков – министр [топлива и энергетики]. [Иван] Данькевич – дважды министр [транспорта]. [Валерий] Бидный – министр (Бидный был заместителем министра здравоохранения. – "ГОРДОН"). Личности! Работать легко.
Гордиться можно всем… Это Успенский собор…
– Михайловский Златоверхий…
– ...Михайловский, церковь Пирогощи, церковь, где отпевали Тараса Шевченко, Рождества Христова на Почтовой площади, собор Владимира в Херсонесе – это все мы сделали в те времена. Нигде такого нет, а надо продолжать – артезианская чистая вода. 235 скважин мы сделали. К сожалению, уже 12 лет после этого никто ни одной… Но людям нравится.
– Сан Саныч, у меня к вам есть одна личная претензия.
– Говорите.
– Прекрасный Майдан Независимости, это место называлось Рулетка. Там назначали свидания, там собирались люди, там было очень красиво. При вас, извините, это изуродовали, по моему мнению. Вам самому нравится, что там сделали?
– Я скажу вам интересную вещь: первичный проект был совсем другой. Я знаю, что меня критикуют и критиковали… Но 12 лет я уже не руковожу Киевом, [после меня мэром] был и [Леонид] Черновецкий, и [Александр] Попов, и [Виталий] Кличко… Что бы я сделал? Поменял! Мне говорят: сделали стеклянные теплички. Надо их убрать! Тогда невозможно было, а сегодня можно! За красавицей (украинки все такие), которая стоит там в венке и ленточках, стеклом отгородили торговый комплекс. Критикуют? Критикуют. Так поменяйте!
– То есть такой момент есть?
– Сейчас там тоже есть начинка, но она не работает. Глобус не работает, а надо, чтобы работал, с правой стороны, где казаки, фонтаны не работают, а надо, чтобы работали. Хотя я признаю… Но сегодня у меня нет власти – я бы эту критику остановил за полгода! Поменял то, что не нравится!
– Ваших преемников часто критиковали за то, что они из бюджета города крали деньги. В ваши времена из бюджета крали?
– Давайте, Дмитрий Ильич, назовем те времена нашими.
– Да.
– 15–20 лет назад, можно сказать, немножко брали (смеются). Знаете, как мельник в муке: в карманы ничего не берет, но домой пришел, потрусил одежду – и мука есть. Да, были не без греха, но такого произвола – я вам правду говорю – присниться не могло. То, что сегодня творится в стране, то, что творится, к сожалению, и в Киеве, то, что уже при Петре Алексеевиче [Порошенко] пять лет главная боль, главный позор и тревога – это коррупция… И мы с ней боремся… А теперь люди придумали: чтобы побороть коррупцию, ее надо…
– Возглавить.
– Да. Конечно, в мире только один святой и мы его знаем – сын Божий Иисус Христос, но подобного… Был такой Михаил Алексеевич Потебенько… Не подарок…
– Да, серьезный человек.
– Все считали, что у нас с Кучмой нехорошие отношения… Хорошие! Деловые. Рыбалка, охота – этого не было, потому что мы разные немного. Но отношения были деловые, государственные и уважительные. Так вот, только Михаил Алексеевич признался… Он старше меня на год, при Советском Союзе был членом коллегии прокуратуры, то есть…
– Серьезный человек.
– Да. Зашел в кабинет, поздоровался, говорит: буду чихвостить. "Без проблем". Пришел один раз, сел и говорит: что будем делать с вашим замом? Не буду фамилию называть.
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Да.
– "А что?" – спрашиваю. Говорит: переступил черту. "Серьезно?" – "Мелковато, но переступил". Говорю: можно на меня отдать? "Пробуй". Я позвал [зама] к себе, говорю: жена дома плакать будет, двое детей без отца, сиротами… Держи бумагу…
– Читай…
– Думаю, [этого хватило] на всю жизнь.
– Интересно. Вам взятки приносили?
– Был случай. Прислали в конверте (смеется). На первом этаже у нас была комната для приемов. Так было заведено: городской голова принимал тогда, когда замы не могли решить вопрос; замы принимали, когда главы районов…
– … Не могли решить вопрос.
– И это правильно. Были райадминистрации, исполкомы, районные депутаты. Но за 10 лет ситуация настолько поменялась, что я диву даюсь. У Кучмы так было: губернаторы, из областей которых поступало больше всего жалоб, получали гвоздей (улыбается). Сейчас такого нет!
Когда спрашивают, брал я взятки или нет, говорю: "Не брал". – "А почему?" – "Потому что не давали?" – "Почему не давали?" – "Потому что знали, что я бы не взял"
– Просто гвоздей нет!
– Да! Мы старались, чтобы от нас дальше не шло, чтобы человек больше не писал жалобу… Так вот, мы сидим, рядом со мной обычная юристка, письма. Она говорит: Сан Саныч, тут для вас конверт какой-то толстый. "Открывай". Там лежало, кажется, две тысячи. Небольшая сумма, конечно. Думаю, что кто-то провоцировал. Получилось так, что этот конверт не попал ко мне на второй этаж…
– А так, чтобы мешками носили или чемоданами?
– Да какими мешками?! Если по-честному (так было и со мной, и с другими), максимум, что могли сделать, но не принести наперед, а уже после того, как ты к нему отнесся по-человечески…
– Бутылку…
– Да. Виски или еще что-то. Когда спрашивают, брал я взятки или нет, говорю: "Не брал". – "А почему?" – "Потому что не давали?" – "Почему не давали?" – "Потому что знали, что я бы не взял". Но не только я. Не брали ни мои замы, ни главы районов. Ну что-то, что человек делал по добру, не противозаконно – за это могли, так сказать…
– Отблагодарить.
– Да.
– Самые яркие обвинения против вас – какие? Что вы о себе такого слышали, чего на самом деле не было?
– Самое тяжкое, что я перенес (это было не тогда, когда я был городским головой, а когда был народным депутатом) – когда пресса стала приписывать мне, что я был за рулем, когда машина, которая принадлежала мне (Volvo, ей пользовался мой помощник и водитель), сбила человека. Это была грубая, циничная [провокация] газеты "Вести"… Я на них не обижаюсь! Я пережил эту неправду, органы разобрались… Почему я акцентирую внимание на "Вестях"?..
– Таких случаев ведь было несколько? Или один?
– Нет, это было, когда я был народным депутатом… Так вот, я случайно обнаружил на второй странице газеты, что главный редактор – Оксана Омельченко. Однофамилица, родственница? Бог его знает… Я позвонил, говорю: вы знаете, что наносите такую обиду, которая будет долго-долго заживать?.. Рассказал ей немного. Не знаю, поняла она или нет, что так нельзя поступать. Это и до сегодняшнего дня для меня обида… А если говорить о временах, когда я был городским головой, то это (возможно, это будет чистоплюйством) когда Кучма меня уволил.
– Я помню (смеются).
– Притом на ровном месте! Улетает Леонид Данилович в Россию на пять дней, я его провожаю, как положено по протоколу. И Данилович, как никогда, через плечо говорит: "Ты там ознакомишься с документом". – "Хорошо, – говорю. – Ознакомлюсь". Я приезжаю в кабинет из Борисполя, приезжает премьер-министр Анатолий Кинах, открывает папку, соберите, говорит, замов и глав районов. Я собрал, он читает…
– "Уволить".
– Да. Говорю: дайте мне папочку в руки. Он хороший человек, мы с ним были в хороших дружественных отношениях и остались. Я открываю папку – нет подписи Кучмы. Говорю: подписи же нет, указ недействителен. Он отвечает: подпись есть на первом экземпляре. Нет, говорю, я такого не признаю. Возьмите, пожалуйста, эту папочку с указом и поезжайте на работу, а я дождусь президента и выясню причину. Вернулся. День не принимал, второй. На третий – четвертый день принял. Видно, ему сказали, что и президент может делать ошибки.
– Вы сегодня богатый человек?
– Зажиточный. Обеспеченный.
– Ну что-то есть?
– Все есть для жизни. Есть квартира, дача, машина, а богат я детьми и внуками. Каждая семья, каждая мать и отец богаты и счастливы своими детьми. Я человек среднего достатка. Никогда не хотел быть богачом и не пытался. Не имел частных или совместных предприятий. Когда слышу об олигархах, я вам правду скажу: я их не понимаю. Не могу понять. Складывается впечатление, что пять, может, семь – восемь человек, как будто спортсмены…
– Соревнуются! (Смеется.)
– Как будто соревнуются, кто кого перегонит… Куда, чего и зачем?!
– И где финиш… Киевляне помнят ваше ожесточенное противостояние за кресло мэра с Григорием Суркисом. Что вы сегодня чаще всего вспоминаете из того периода?
– Мы с Григорием Михайловичем были знакомы еще со времен, когда [Валентин] Згурский был мэром, были в хороших отношениях и остались после той гонки.
– Вы друзья сегодня?
– Конечно! Я всех президентов уважаю по-разному, но то, что Леонид Макарович [Кравчук] пошел к Григорию Михайловичу доверенным лицом и раздавал футболки…
– Ну, они же дружили.
– Дружить-то можно. Но он и себя подвел, и Гришу подвел. Я уверен в этом. Его просто неправильно направили. Если бы он [Суркис] пошел в мэры лет через шесть – семь… По его развитию, интеллекту, опыту…
– Был бы хорошим мэром?
– Был бы хозяин. Точно.
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
Победа Черновецкого на выборах мэра Киева – первый в Украине случай продуманной избирательной пирамиды
– Могли ли вы себе представить, что вас победит Леонид Черновецкий, да еще и второй раз изберется мэром на досрочных выборах?
– Видите ли, это тоже интересная часть истории…
– Думаю, никто не мог представить.
– Я, наверное, переоценил себя. Не создал штаб. Вообще штаба не было! Геройчиком таким был: третий срок…
– Все любят-уважают.
– Да! В Киеве все хорошо – штаб не нужен! (Улыбается.) "Замы, кто хочет стать народным депутатом?" Дал дорогу – идите! Трое стали народными депутатами. Но я не мог подумать, что наши люди, киевляне, люди преклонного возраста, примерно 300 тысяч, пойдут за пайками. Очереди были! Это был первый случай в Украине продуманной [избирательной] пирамиды: старший, сотник, десятник…
– Сетка.
– Да! Эти люди, возможно, и не думали, что так закончится. Они шли, брали пайки, попадали в зависимость: брал – значит, надо голосовать.
– Вы обиделись на киевлян за то, что они так проголосовали?
– Сначала да.
– (Смеется.)
– А потом нет. Знаете почему? Потом ходил по Киеву 10 лет и все говорят: Сан Саныч, мы гречку не брали! (Смеется.) Я же не спрашивал, а они сами оправдываются.
– Что почувствовали, когда вы, такой уважаемый человек, узнали, что Черновецкий победил?
– Я в панику не впал, меня беспокоило только одно…
– Не заплакали?
– Нет-нет (смеется).
– Сердце екнуло?
– Обида была, я уже сказал. Но что меня беспокоило? Что Леонид Михайлович не имел жизненного опыта. Банкир-то он хороший, без сомнения.
– Вы просто не знали, что у него есть молодая команда (смеется).
– Но когда он набрал так называемую молодую команду и я увидел, куда это все идет, было немного смутно. В чем была его ошибка? Нужно было оставить старую гвардию на два года, под них – молодых, средних, и передать опыт… Было бы все плавно и хорошо. А получилось никак.
– Он талантливый человек? Какой он вообще?
– Нормальный. Все говорили "Леня Космос" и тому подобное – нет! Он с хитринкой. Но хитринкой лукавой. А хитрый не может быть глупым. Вот такое мое мнение о нем.
– Благодаря чему он дважды выиграл выборы? Если коротко.
– Тогда, кстати, впервые в голосовании приняло участие 53% избирателей. Очень мало. Когда я шел на выборы, было около 70%. И пришли как раз те [избиратели], которые были к нему расположены пайками… Как он говорил, "мои бабушки".
– Ну молодец!
– Молодец. И второе. Не знаю, чем тогда руководствовался Виталий Кличко…
– Если бы он вас поддержал…
– Ему достаточно было не регистрироваться (улыбается). Мы поделили с ним один электорат. Вы посмотрите, как выиграл Черновецкий: 29% у него, 27% у Кличко, 24% у меня. Такого еще не бывало. Мы разорвали общество.
– Интересно.
– Ну, это уже история.
– Александр Попов был хорошим мэром?
– Нормальным. Но он был не мэром, а главой [Киевской городской государственной] администрации. Александр Павлович имел опыт по Комсомольску, у него был опыт министра ЖКХ, но не было свободы. Единственная и самая главная ошибка Саши (я его и сегодня уважаю, и мне жаль, что у него до сих пор идут судебные процессы)…
– Он хозяйственник прекрасный, правда?
– Абсолютно нормальный. Я же тогда был народным депутатом, имел доступ к [тогдашнему премьер-министру Николаю] Азарову, к министрам… Что они сделали? Во-первых, [Попов] заявил, мол, я чистый регионал и никуда не отступлю. Не надо было этого делать…
– Тем более в Киеве.
– Да. Ему нужно было сказать: я был [в Партии регионов], но с момента, как стал [мэром], я киевлянин.
– "Я мэр всех киевлян".
– Да. И второе: ему замом назначили Анатолия [Голубченко] и он был председателем Партии регионов в Киеве… Такого быть не должно! Партийная зависимость на него очень серьезно влияла. Ну, я надеюсь, что он еще молодой и всплывет (улыбается).
– Вы много помогали братьям Кличко еще в спорте. Чем?
– Интересная история. Ее не все знают. В 1996 году на Олимпийские игры должен был лететь Виталий.
– В Атланту.
– Да. Виталий приболел, принимал лекарства… Это правда… Никаких там наркотиков… Но когда брали анализ крови (разводит руками)… Кого отправлять?
– Володю.
– Владимира Владимировича. И Володя становится олимпийским чемпионом. Я даю им телеграмму, официально подписанную… Позвонил Кучме, говорю: Леонид Данилович, олимпийский чемпион – это все равно что Герой Украины. Да, говорит, я с тобой согласен. Я, говорю, дал телеграмму. Какую? Золотая медаль – квартира в Киеве, серебряная медаль – гостинка в Киеве (смеется). Он засмеялся. Прилетели, я их встретил в колонном зале…
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– И дали квартиру.
– Всем! Приходит Володя, чемпион, я ему даю квартиру, подписываю… Ну что значит, я даю? Мы даем! Решение сессии, все поддержали. Через пару недель приходит с беленькой девочкой, вот такая (рукой показывает, что она небольшого роста). Хотя по сравнению с ним – любая такая (смеется). Говорит, вы знаете, мне надо эту однокомнатную сдавать. Сдай, говорю, получишь двухкомнатную. Но с семьей у него не сложилось, не знаю почему. Так однокомнатная за ним и осталась. Через Володю я познакомился с Виталием, через Виталия – с отцом, генерал-полковником… мы его отправляли в Польшу военным атташе…
Исторически так сложилось, что темнокожие все время в тяже были [чемпионами]. А тут двое белых, красивых. Да еще и братья (улыбается).
– Помню, как после одной из побед вы подхватили Виталия Кличко на руки и какое-то время крепко удерживали в воздухе. Это же какой силой надо обладать, Сан Саныч?!
– Видите, я физически здорово подготовлен был с детства. И сейчас не жалуюсь. Виталий тогда даже не мог предугадать, что я смогу оторвать его от земли, да еще и подержать. (Смеются.) Мы оба были довольны.
Киев не развивается. За семь лет ни одной станции метрополитена. Последние пять – шесть лет не строятся квартиры для малообеспеченных людей. Только для инвалидов АТО и то с трудом
– Нравится ли вам Виталий Кличко на посту мэра города? Какие у вас сейчас с ним личные отношения?
– Отношения деловые. Нравится как мэр намного меньше, чем как чемпион мира по боксу. И это реалии. Не совсем это его дело. Видите ли, хозяин не только тот, кто умеет говорить. Самому делать, другие чтобы делали, и контролировать. Полбеды его неопытность. А вторая половина беды: изменили закон о городе Киеве в 2010 году в худшую сторону. Киев получал 100% бюджет НДФЛ (налог на доходы физических лиц. – "ГОРДОН"), стал [получать] 60%, а в этом году – 40%. Это принципиально. Отсутствуют районные советы.
– А они нужны?
– Нужны только по одной причине. По максимуму передать им дворы, озеленение, работу с коммунальным мусором, дороги, бордюрчики. Пускай районы все это делают, а город стратегией должен заниматься.
– Чья команда была сильнее – ваша, Черновецкого, Попова или Кличко?
– Могу показаться нескромным, но ради объективности… Может, это самоуверенность моя, но я хочу правды. Такая команда, которая была в те времена (я даже себя не учитываю), мои замы, главы районов… Это были полевые командиры. Я уже рассказывал, что Кучма просил три – пять человек министрами [назначить], я сказал: не дам. Более сильной команды не было после того.
– У вас лично в Киеве до сих пор, при вашем-то возрасте, очень высокий рейтинг. Почему?
– Никогда не интересовался. Впервые слышу… Для меня непонятна оппозиция. "Я в оппозиции?" Что это значит? Это очень легкая работа. Это не так, то не так…
– Работай?
– Работай, рассказывай как и помогай делать. У нас во фракции горсовета "Єдність", которую я, как и партию "Єдність", возглавляю, 15 депутатов – готовые главы районов. Добрая половина. Уверен, что минимум пятеро пойдут в Верховную Раду, поскольку обладают большим опытом депутатской работы в Киеве. Столица есть столица, это государство в государстве. Мы если критикуем, то справедливо. Не с юмором таким, знаете, чтобы обидеть, а объективно. И сразу подаем предложения. Ежегодно наша фракция вносит поправку об увеличении бюджета, и ежегодно это оправдывается.
– Вопрос на засыпку: кто, по вашему мнению, был лучшим мэром Киева в послевоенное время?
– Думаю, что Владимир Алексеевич Гусев. Я так думаю, потому что я тогда был молодым директором завода [железобетонных изделий], и на [домостроительном] комбинате, и в главке…
– И все видели…
– …Видел все и чувствовал. Он был особенный человек.
– Нравится ли вам, как сейчас развивается Киев?
– Дмитрий Ильич, говорят, горькая правда лучше сладкой лжи. Не развивается. За семь лет ни одной станции метрополитена. Последние пять – шесть лет не строятся квартиры для малообеспеченных людей. Только для инвалидов АТО и то с трудом. А ведь это вопрос очень и очень принципиальный. Мусороперерабатывающий завод (проводит рукой по шее) вот так нужен. Нам не нужен опыт Львова, а мы к нему приближаемся с пятым полигоном.
– Метро – на Виноградарь и Троещину?
– Метро на Виноградарь уже три года откладывается. Мост, у которого мы с вами праздновали елку в 2002 году, на 80% готов, 12 лет его разворовывают. Крадут с него цветные металлы, редукторы, все, что можно украсть. Так что развития, урбанизации Киева в последние годы я не вижу.
– Сегодняшняя застройка Киева, мощная такая застройка, вам по душе?
– Нравится, что он строится. Но очень не нравится, что не строят школы, детские сады. Очередь на пять – семь лет в детские сады. Сегодня роженица в Киеве рожает, на пятый день выписывается и сразу становится в очередь на детский садик. Все должно быть в комплексе, особенно школы и детсады.
– Существует ли в Киеве строительная мафия?
– Когда мы были при власти 10 лет, только и слышали о себе: "строительная мафия". (Улыбается.) Но я слышу, что есть аналогичное понятие, "мафия", и в медицине. Если она преступная, антигосударственная, антинародная, я бы и называл ее мафией. В последние годы в строительном комплексе большая порука. Сегодня около 100 домов, начатых при Черновецком, Попове, уже при Виталии, недостроено. Краны стоят. Поудирали, разорились, банкам должны, а люди страдают.
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Согласны ли вы, что так называемые активисты занимаются вымогательством и рэкетом по отношению к застройщикам?
– (Вздыхает.) Отстают у нас, к сожалению, законодательство и законотворчество по отношению к застройщикам. Необходимо все права полностью передать местным органам власти.
– И тогда?..
– И тогда пусть несут за это ответственность. А сегодня есть на кого списать.
– Все же рэкет и вымогательство существуют со стороны активистов, которые приходят на площадки к застройщикам?
– Если, к примеру, приходят и кричат, что этот детальный план им не годится, а потом мы узнаем, что они требуют у застройщика…
– …$50 тысяч.
– Да. А те говорят: "Мы им уже давали один раз $40 тысяч, они привыкнут и станут часто приходить". Так нельзя делать.
– Сегодняшние повышенные тарифы – это преступление?
– На уровне государства?
– Да.
– Считаю, что это очень крупная ошибка всех государственных руководителей, начиная от президента, премьеров, депутатов Верховной Рады, всех, кто имеет к этому отношение. Почему? Нужно смотреть европейский уровень. В Германии [коммунальные услуги] – 11% от дохода...
Собрались депутаты. Спрашиваю радикалов: "Почему хотите улицу Кутузова переименовать? Он ведь Москву сжег?" Не надо, говорю
– Привязка к зарплате должна быть.
– Конечно! Пусть для зажиточного человека с высокой зарплатой, окладом и премией и "коммуналка" высокой будет. А понятие дотаций через субсидии, во-первых, расхолаживает людей. Дотацию получу, не стану платить, спишут… Нельзя людям к такому привыкать. Во-вторых, эти дотации надо направлять тем, кто добывает нефтепродукты. В-третьих, программа утепления жилья не работает, хотя закон вышел.
– Верно.
– Все дома пяти-, семиэтажной застройки, известные как хрущевки советских времен… Есть такое понятие – "дельта теплопроводности". Замерзание 35–40 см – не годится. Нужно утеплять. Закон есть, а программы не действуют. Я не сторонник, не знаю почему… Мне говорят, что таково обязательство перед [Международным валютным] фондом. Но в фонде живые, нормальные люди, им нужно просто это показать.
– Как бывшему коммунисту, результаты декоммунизации в Киеве вам нравятся?
– Видите ли, Дмитрий Ильич…
– (Улыбаясь.) Сложный вопрос?
– Сложный, но я отвечу. Декоммунизацию начали мы, когда я еще был зампредом [Киевской горгосадминистрации]. Я руководил сносом матросов на Майдане Незалежности, помните?
– Плохой памятник, кстати, был.
– Это было больше 20 лет назад. Декоммунизация должна быть в умах людей. В литературе, поэзии, искусстве, песне. Наше, национальное, украинское – согласен. Но когда декоммунизацию используют преступно, как дерусификацию… Россия – агрессор пять лет, возглавляющий Россию президент Путин не является представителем российской нации…
– Конечно.
– …Великого русского народа, его культуры, беды и горестей, такого же народа, как наш. И переименовывать улицы? Первый генералиссимус…
– Суворов?
– …Переименовать его улицу?
– (Улыбаясь.) Он ни при чем.
– Улицу Кутузова переименовать? Один случай был. Собрались депутаты. Спрашиваю радикалов: "Почему хотите Кутузова [переименовать]? Он ведь Москву сжег?" Не надо, говорю. (Смеются.) Разве можно такое делать?
– Если вкратце, что необходимо Киеву в ближайшее время? Первое, второе, третье, четвертое, пятое.
– Городу Киеву, во-первых, нужно вернуть закон о городе Киеве, существовавший до 2010 года. Лучшего конституционного права для столицы не было. Во-вторых, провести выборы в районные советы депутатов, вернуть глав райсоветов и выделить им бюджеты. У тех же дворников, не хочу их обидеть, если нет сегодня бюджета, значит, нет прав, они никто. Это принципиальный вопрос. Третье – экология. Нужно прекратить попадание стоков через маленькие озера и реки в Днепр. Считаю это очень-очень важным. В-четвертых, строить метрополитен. Исторически и географически Киев не может без метрополитена, а мы его, к сожалению, не делаем. И еще я назвал бы – может, это моя любовь – артезианские скважины. Одну мы подарили белорусам, в Минск, я 20 лет назад ездил открывать, одну – в Ташкент. Я считаю, что нужно брать чистую воду, потому что человек из воды, он должен пить чистую артезианскую воду.
– Я был депутатом Киевсовета…
– Да.
– …Честно скажу, я там не выдержал.
– Я жалею, что вы ушли.
– Столько подлецов и дураков вокруг. Как вы выдерживаете, в вашем почтенном возрасте?
– Сделаю вам замечание, не комплимент.
– Давайте.
– Вы убежали от горестей и чужой беды. Мне жаль, что вы ушли. И не только мне. Не преувеличиваю. Из 120 депутатов большинство вспоминают вас, особенно за случай с пожаром на Подоле, когда хотели снести "Жовтень"…
– …Кинотеатр.
– Только ваша воля, говорю, как оно есть, и ваша забота… Все вас поддержали.
– Была и поддержка со стороны Кличко, надо сказать.
– Виталий вначале немного не уверен был, но потом понял, что по-другому не получится.
– Я вам благодарен за поддержку, потому что тогда я практически остался в одиночестве. Хотели все сносить.
– Я помню это, помню…
– Сан Саныч, вы родились в один день и в один год с Леонидом Кучмой.
– Да, 9 августа 1938 года.
– Гороскоп одинаковый.
– Да.
– А вы с ним одинаковые?
– Есть один фактор. Он родился, в далеком, тогда забитом – не в обиду будь сказано – селе в Черниговской области…
– Новгород-Северский район…
– Да, а я на Винниччине, село Зозов Липовецкого района. Что еще у нас общего? Он вырос сиротой, безотцовщиной, а мой отец пришел с войны инвалидом и молодым умер. Он не знал обо мне, только то, что я служу в армии. Во всем остальном… Знаете, как говорят? Сколько пальцев, столько отпечатков.
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Но вы похожи.
– Сходство есть. Я Даниловича до сих пор уважаю. Ему многое необъективно пытались приписать.
– Да.
– Особенно позорным было "Украина без Кучмы", "Кучму геть". И кто этим занимался? Те, кто его крестным отцом называли. [Виктор] Ющенко его так называл, я слышал. А потом кричал. Зачем ты кричишь на отца крестного?.. Есть общие черты, есть и различия, конечно. У нас деловые отношения были. Так, как уважал и ценил Киев президент Кучма… Я откровенно скажу. То, что в Виннице день города, это хорошо. Но и Петр Алексеевич, и Владимир Борисович на Дне Винницы сразу вдвоем. За пять лет на Дне Киева ни разу не был ни президент, ни премьер.
– (Улыбаясь.) Потому что они в Виннице.
– Так нельзя, понимаете.
– Кто кого первым поздравляет с днем рождения, вы Кучму или он вас?
– Всегда было так, что первым поздравлял я. А потом несколько раз Леонид Данилович оказывался в Италии, любит там воду пить. Зная, что я не могу [позвонить], пару раз он [звонил] оттуда.
Говорить с Ющенко приятно. Грамотный экономист, финансист, банкир. Украину любит. Это все у него не отнять. Но вот на должности президента – никакой. Это не его
– Когда-нибудь вы вместе праздновали дни рождения?
– В один день – никогда.
– Чтобы вместе сесть и отпраздновать дни рождения?
– Ни разу. Его 9-го [праздновали], а мой – 10-го. А 9-го числа я только в своем кругу родни и близких.
– С кем вам лучше работалось, с Кучмой или с Ющенко?
– С Кучмой хорошо. С Ющенко никак.
– Никак?
– А как можно было? За то время, что он был президентом, он приехал только один раз – открыть Кукольный театр, который мы сделали за год. Это я помню, благодарен ему, что он приехал. А вообще Киев, чистую правду говорю, ни Ющенко, ни Янукович, ни Петр Алексеевич не воспринимают. Почему? Равнодушны они к столице. Равнодушны, понимаете?
– Почему вы однажды сказали, что Ющенко не мужик? Что вы имели в виду?
– В народе говорят: "Ты баба". Это не я придумал. Не хочу женщин обижать, я к ним отлично отношусь. Из-за матери моей, сестер, жены, внучек (их четыре). Но в народе так говорят. Какой-то он... (замялся) никакой. На уровне президента. А вот поговорить…
– Но человек ведь приятный, добрый, красивый?
– Говорить с ним – да, приятно. Грамотный экономист, финансист, банкир.
– Украину любит.
– Любит. Это все у него не отнять. Но вот на должности президента – никакой. Это не его.
– С Януковичем вы часто встречались?
– Официально – два-три раза на совещаниях, когда я должность главы комитета Верховной Рады занимал. А в быту – не приходилось.
– Нечего даже вспомнить, да?
– (Пауза.) Был один случай серьезный, риск тогда для меня был большой. Когда Янукович и Ющенко шли в президенты, я на официальном совещании у Леонида Даниловича Кучмы сказал при них… Все губернаторы тогда были, Толя Матвиенко это помнит… Сказал: "Не готов ни Виктор Андреевич, ни Виктор Федорович в президенты". Все подумали, что я хочу. Кучма спрашивает: "А кого?" И заулыбался. Я говорю: "Леонид Данилович, я вашего возраста. (Показывает на себя.) Нет. Вам нужно подготовить [преемника], а потом сдать [пост]". Таково было мое выступление. Но пошли оба. Звоню Кучме, еду к нему. "Леонид Данилович, – говорю, – Киев – столица, я председатель Ассоциации мэров Украины. Ни один Виктор, ни другой, в моем понимании, не готовы быть президентами Украины". Он мне говорит: "А ты тоже иди".
– (Удивленно.) Да?
– Клянусь. Он думал, что это шутка. А я эту шутку использовал. Зарегистрировался. Ничего не делал, никуда не ездил. Набрал 1,7% (по данным ЦИК, Омельченко занял восьмое место с результатом 0,48%. – "ГОРДОН"), вообще не занимаясь выборами. Но ни за кого не агитировал. Нормальное решение было принято.
– Янукович обиду не затаил?
– Была одна шутка. Выступал я, мне говорят: "Видите, что случилось с Виктором Федоровичем? Яйцом его ударили, чуть не убили". "Меня, – говорю, – даже яйцом страуса не убьешь". После этого была обида у него. А второй случай – Людмила, его жена…
– Все говорят: хороший человек…
– Хорошая, порядочная женщина, к церквям нормально относилась…
– Простая.
– Но однажды ей технологи сказали, что на Крещатике во время Оранжевой революции…
– …Наколотые апельсинки?
– Да. Помните это?
– Конечно.
– Я открыл мэрию. Столовая, аптеки… Заходите, потому что холодно, все ведь живые люди.
– Помню это.
– Все кричали: "Сан Саныч наш!" Читаю, что Людмила [сказала] – это не она придумала, она умничка, хорошая, а технологи – про наколотые апельсины. Я говорю: "Да нет, чарку коньячку наливаю, ими закусываю – слава богу, живой!"
– (Смеется.)
– И тоже обида была. Ну, это такое, жизненное.
– Кто, по-вашему, был лучшим президентом Украины за все годы независимости?
– Если бы отработал полный срок Леонид Кравчук, хотя бы пять лет, не три, или два срока, как Леонид Данилович, то я бы размышлял. А так – Кучма Леонид Данилович.
– То, что сейчас в Украине происходит, вас как человека огорчает?
– Слово "огорчает" принимаю. Беспокоит. Я в беспокойстве, в раздумьях. Не в отчаянии.
– Пока что?
– Я оптимист от природы. Однако нужно взвешенно, спокойно всем нам вместе подумать. Потому что такое состояние, в котором мы находимся, в истории Украины случалось, наверное, дважды. Гражданская, Великая Отечественная и сегодня. Мы потеряли территории, географическую целостность. Жаль и беда!
– Людей.
– И людей. Но для меня самое [главное], что мы продолжаем злобу сеять между людьми на языковом уровне. Не нужно по языку решать, кто любит и бережет эту землю. Не тот случай.
– Или на религиозном уровне.
– А на религиозном – еще хуже, чем на национальном. Мы не объединяем нацию. Мы почему-то разъединяем ее. Мирить рассорившихся нужно времени намного больше, чем на то, чтобы поссорить. Простите, Дмитрий Ильич, но я обязан быть перед собой и перед вами искренним. Как я это понимаю? Можно вернуть землю Донбасса. А людей? Как их убедить, что мы такие вот, давайте же обнимемся, подадим руку как брат брату?
– А Крым и подавно.
– Как это сделать? Я не вижу. А по Крыму – ну, я прошу прощения, плохой Путин, никто ведь не говорит, что его политика кого-то устраивает в Европе и у нас. Но не давать им воду питьевую?! Кому? Там что, родственники Путина? А если бы даже и родственники, дальние? Мы им воду и электроэнергию не давали. Что это за политика?
– Сан Саныч, уже совсем скоро в Украине президентские выборы. Какому кандидату лично вы симпатизируете?
– Я всех знаю и давно.
– (Улыбаясь.) Лучше некоторых и не знать.
– Точно. Что я вам скажу? Может, из-за того, что я в возрасте, может, потому, что помню себя таким забиякой… Был-был. Как уже говорил, не хвастаюсь, что в 36 лет стал директором завода, это факт, трудовая книжка.
– Представляю себе.
– 1700 человек, 140 ИТР (инженерно-технические работники. – "ГОРДОН") было. Не согласен с тем, что якобы Владимир Александрович Зеленский шут и клоун. Это глупо и беспардонно. Клоуны в цирке играют свою роль. Шуты – при королевских дворах. Он режиссер и актер, исполняющий роль юмориста. А память? Все это проговаривать? Я когда-то читал, что такой памятью на стихотворения и песни обладает только человек с музыкальным дарованием. Тогда все совпадает. Потому что математики и химики зациклены, таблицу Менделеева им, понимаете ли…
– Зеленский нравится?
– Нравится.
– Тогда давайте попробуем спрогнозировать, кто попадет во второй тур.
– Думаю, что Зеленский Владимир Александрович – буду теперь уже так его [называть] – и Порошенко Петр Алексеевич. По полной биографии, чтобы не обидеть. (Улыбаются.)
– Прогнозируем дальше. Кто станет президентом?
– Могу сказать вам, Дмитрий Ильич, дальше один Бог знает. Только Бог. Как нам до него…
– Достучаться?
– ...Далеко.
– Я просил вас прийти на программу со звездой Героя Украины. Когда вы пришли, я спросил вас, где звезда. Вы сказали: "Да зачем, я скромный человек". Не носите?
– Не потому, Дмитрий Ильич. Я дисциплинированный. Мне сказали – я взял ее. (Достает из кармана пиджака футляр.)
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– Да что вы! (Смеются.)
– И думал: если вы будете настаивать, может, и подчинюсь. А может, и нет. Вы не настаивали, а только спросили.
– Раз уж принесли, давайте покажем.
– Скажу, когда ее надеваю. На 1 Мая, мой праздник еще с пионеров-комсомольцев, на 9 Мая…
– День Победы.
– …На День Независимости, День Конституции и, по-моему, бывало, что и на день рождения. (Омельченко раскрывает футляр с наградой.) Показать? Нет проблем. Храню ее. Носится она вот так вот. (Прикрепил медаль к пиджаку.)
– Красиво! У вас много друзей сегодня, Сан Саныч?
– И было много, и, к моему счастью, их не стало меньше. С кем учился, всегда дружил. Но их все меньше и меньше. Многие уже отправились к Богу. С кем работал, со всеми. Я раздумывал: что мне делать, 80 лет, дата такая хорошая. А мне говорят: "Сан Саныч, через газету". Я ответил: "Я вам скажу, 20–30 человекам, а вы другим". Не подписывал никаких открыток. Было, как говорят, человек 300. Пришли все друзья, с разных уровней исполнения обязанностей.
– Вопросов еще много, попрошу по возможности быстро отвечать.
– Хорошо.
– Личные вопросы. Вас до сих пор к молодым девушкам тянет.
– Смотрю (смеются).
– Какие ощущения?
– Наилучшие воспоминания.
– Вы до сих пор проводите время с пчелами?
– Однозначно. Наверное, уже до самого завершения. Хочу похвастаться. Думал, сюрприз для вас. Приехал к вам с пакетом, с баночкой меда.
– Спасибо! Вкусный мед?
– Сорт высший.
– Вы до сих пор много курите?
– Меньше. Есть прогресс. Раньше две пачки…
– В день?
– Да. Сейчас одну. (Показывает под столом пачку сигарет.) Вот она.
– Помню, когда-то вы могли хорошенько выпить. Однажды мы с вами сели – и водка, и пиво, немало было. Сегодня как вы?
– Я всегда был доволен собой, потому что мог хорошо выпить-закусить, но ни Людмила моя, ни дети меня пьяным не видели. Выпившим видели, а пьяным нет. Сейчас по состоянию возраста и здоровья стал осторожным. Деликатнее к этому отношусь. Но в компании, с друзьями могу стопочку выпить и закусить.
– После трагедий, которые произошли с вами, когда вы были за рулем, водите машину? Или нет?
– Вожу. В том было много, мягко говоря, неточностей.
– Вы были президентом Федерации хоккея Украины, поднимали украинский хоккей. Сегодня интересуетесь им?
– Когда я был у руля, мы были 11-ми в мире. В высшей лиге. Был "Сокол", на базе которого все развивалось.
– А раньше и "Динамо" (Харьков).
– Да. Сегодня ни "Сокола", ни хоккея. К огромному сожалению. С Брезвиным Анатолием Ивановичем (президент Федерации хоккея Украины с 2006 года. – "ГОРДОН") разговаривал несколько раз. С Виктором Николаевичем Колесником беседовал. Давайте, это же наше, мужское…
В еде мне все нравится, кроме оливье. Когда-то в молодости был на свадьбе в селе. Я скромный был. Стояло оливье и самогонка. Я самогонку закусывал оливье. На оливье аллергия, а на самогонку нет
– Какой у вас был распорядок дня, когда вы были мэром, и какой он сейчас? Когда вы просыпаетесь? Когда на работе?
– Тогда я в машину садился в полвосьмого, без двадцати восемь, не позже. А когда надо было, то мог и в семь утра. Обычно тогда работал до половины десятого, до десяти.
– Ух!
– Да-да. Это правда, кто нас слышит и видит, я не блефую. Никогда в жизни на работе, ни сидя, ни боком, даже полчаса не дремал. Кофе пил.
– А сейчас?
– Сейчас спокойнее. И утром на часок-полтора [позже]. Когда сейчас, как депутат и глава фракции, ежедневно еду в администрацию… Наверное, уже по жизни стало чертой характера: если около девяти часов, стыдно становится, что люди подумают, будто куда-то опаздываю.
– Вы очень подтянутый. Как вы питаетесь, есть ли диета?
– Я не капризный. В еде мне все нравится, кроме одного блюда – оливье.
– (Улыбаясь.) Оно и не полезное.
– Когда-то в молодости был на свадьбе в селе. Я скромный был. Стояло оливье и самогонка. Я самогонку [закусывал] оливье. На оливье аллергия, а на самогонку нет (смеются).
– Однажды я видел, как вы на стуле делали стойку на голове.
– Да. Это был коронный номер.
– До сих пор на голове стоите? Причем это было, когда мы уже выпили и весьма немало. А вы стали на стуле на голову. Вам было лет 65.
– 63. Тот случай я помню. Сейчас сложнее. Каждое утро занимаюсь физзарядкой. Бассейн. Не хвастаюсь, но… (Расстегивает пиджак.)
– Да, вижу.
– Чувствую себя замечательно. Но того проворства, что раньше, уже нет.
– Вам идет 81-й год, вы по-прежнему депутат, глава фракции в Киевсовете. Свой возраст чувствуете?
– В умственном плане – нет. Не хвалю себя, но сотни фамилий, имен-отчеств… В мобильном телефоне книжки нет и сегодня. А физически есть разница по сравнению с возрастом 70–75.
– Есть все-таки?
– Есть.
– На сколько лет вы себя сегодня ощущаете?
– Судя по моим знакомым, людям, с которыми я вижусь, которые моложе меня лет на 10–12, они, думаю, не опережают меня. Я по ним равняюсь.
– Оглядываясь назад, в чем секрет вашей активности и житейской мудрости?
– Насчет мудрости – спасибо за комплимент, Дмитрий Ильич. Есть два фактора. Первый – генная система. По отцу не знаю, поскольку после фронта он был искалеченным и умер очень молодым. А мама, царство ей небесное, которую любил, люблю и помню, прожила 93 года. И это в тех условиях – труд, труд и труд. Она 1908 года. Голодомор 1933-го, 1946-го, война, норма буряков и т.д.
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com
– На буряках работала?
– Да, на коленях все время. А второй фактор… Я все-таки считаю, что это не классический спорт, а жизненный. Физзарядка, бассейн, летом – вода. И еще, скажу вам, начинаю верить в пчел. Возможно, наука докажет, что пчеловоды живут долго, потому что они крепкие. Пчелы летают вокруг тебя, пахнет медом, воском. Потом есть пчелиное молочко, маточное молочко, прополис, пергу.
– Я все понял. Все умрем, останетесь вы и Виктор Андреевич Ющенко. Благодаря пчелам.
– Дай Бог Виктору Андреевичу здоровья. Но он такой же пчеловод, как и президент был.
– Да что вы?
– Он на пасеке никогда белую рубашку не снимал. Если жарко, то пиджак снимал, отдавал его водителю или охраннику. Я не критикую, интеллигентный он человек от природы, что и говорить. (Смеются.) А у меня все ногти поломаны. (Вытягивает руки ладонями вниз.) Это все от пасеки, от ульев. Очень люблю этим заниматься. Оно помогает для здоровья.
– Спасибо за беседу, Сан Саныч, желаю вам долголетия, вдохновенной работы!
– Спасибо!
– После интервью попробую ваш мед и буду вас вспоминать добрым словом!
– Хорошо! До встречи!
Записали Дмитрий НЕЙМЫРОК и Николай ПОДДУБНЫЙ
