26 января 1943 г., вторник - текст

Нам в течение всей войны не приходилось жаловаться на нехватку событий или их медленный темп. И теперь они развиваются достаточно быстро, быстрее, чем я могу их записать. И "летопись" моя плетется все время в хвосте, если еще принять во внимание, что я в третий раз за два эти месяца должна была лечь в постель. И растеряла уже, конечно, и числа, и факты.

Несколько дней назад замечательно сформулировали объяснение своего бегства немцы: "Не вошли в контакт с советскими войсками…" Потом "для сокращения фронта" оставили Кавказ. А армию оттуда перебросили на Кубань. По советскому радио: в пятницу взят Армавир. О Харькове все упорнее говорят.

Вчера же немцы сообщили, что окруженные под Сталинградом немецкие и чехословацкие части бьются до последнего против преобладающих сил противника и "покрывают свои знамена неувядаемой славой". Мороз пробегает от сознания, что снова и снова бьются тысячи, десятки тысяч людей, наших — за нас, за нашу землю, немцев — неизвестно за что, во имя нелепой, чудовищной идеи господства фашизма над миром, вместо того, чтобы сдаться и уйти с нашей земли давным-давно.

Итак, мы знаем наверняка: Ленинград освобожден, Кавказ отобран назад, Сталинград отбит, Воронеж отбит. Какой только ценой! И хотя освобожденная часть еще очень мала по сравнению с тем, что захвачено немцами, тем не менее успехи наших огромны.

Немцы ходят чернее тучи. В городе масса машин, многие из них окрашены белой краской. На Дарницком мосту часами нельзя проехать по причине постоянных пробок из машин. На вокзал идут эшелоны с ранеными. Несколько дней была оттепель, а потом лил проливной дождь. А вчера и сегодня снова сильнейший мороз с ветром. Погода помогает нашим. Даже для тех, кто упорно не верил в поражение немцев, оно очевидно из немецких же сообщений.

Победа наших приближается, только не знаем мы, как быстро пойдут наши вперед. Мы верили в это и знали еще прошлой, тяжелой и полной поражений зимой, что как только немцев остановят, как бы далеко они не зашли, их повернут назад и начнут побеждать наши. Сегодня мне сказали, что из советских радиопередач известно действительно, что в Союзе есть действительно "Русская армия", наряду с Красной армией, что есть офицеры и погоны. Проверить не могу. У нас радио снова нет.

Пишут в газетах "Нове українське слово" и "Последние новости", что "по указаниям Сталина в русской армии введен трехцветный флаг и предполагается раздача княжеских титулов: Ворошилов — князь Ленинградский, Тимошенко — Таврический, а Каганович — Кавказский".

События все разрастаются, а вместе с ними вырастает и наше напряжение. Ожидание наших заставляет усиленно волноваться всех. Одних от нетерпения, других от страха. Во вчерашней газете кто-то, по многим признакам, Штепа (он в большинстве случаев пишет передовые) в статье под названием "Наш обов’язок — відбудова батьківщини" пишет: "Вот, мол, многие боятся возвращения большевиков, а что те, кто боятся этого, сделали для борьбы против них?" И упрекает украинцев в бездействии.

Как нельзя лучше статья эта, написанная фактически для одной этой фразы, отражает волнения тех, кто больше или меньше пристроился при немцах, и, рассчитывая на то, что большевики погибли окончательно, распинались всячески все это время. Все-таки прошло уже почти полтора года, как немцы здесь. Многие держались, держались, а потом все равно вынуждены были как-то устроиться. И, в конце концов, осталось очень немного людей, которые смогли не работать у немцев и так или иначе не быть связанными с ними. Все работающие, так или иначе, работают в пользу немцев. Потому что иных учреждений или предприятий немцы не держат и не разрешают открывать.

Имеет ли значение наша работа для войны сейчас? Все же, очевидно, меньше, чем работа в других местах. Но будем мы работать или не будем, немцы вывезут все, что успеют, как без нашего участия они свозят и вывозят все. И все равно все зависит от обстоятельств. А в нынешних условиях мы все прямо или косвенно, но работаем у них. И с этой точки зрения мы все одинаково виновны и невиновны.